Мир прогнил, внутри - труха
Он разлезется на части
Философией греха
В лучезарных ликах свастик.
Извивается порок в сладострастии и страхе,
Подминает под сапог
Мир, пирующий на плахе.
Разве важно, что внутри,
Если внешнее сиянье
Пляшет отблеском зари
На ноже кабацкой брани?
Разве важно, что затем,
Если прячась от похмелья
Сотни солнечных систем
Утром тащатся в постели?
Разрывайся, голова,
Среди ласковых подушек!
Честь и мудрость – лишь слова
В завываньи пьяной стужи.
Разлагаясь и скрипя,
Мир трухлявый скачет в пляске,
Надевает на себя
Умирающие маски.
Дышит красное на черном -
Час пришел рубить сплеча;
Кровь, пролитая позорно
На рубаху палача,
Кровь, пролитая напрасно,
Расцветает на виду
И символикой несчастья
Растекается по льду.
Мир уже неизлечим –
Эта опухоль смертельна.
И ему не стать другим:
Из полыни – карамельным.
Совесть спит и спят умы,
В правде мышь прогрызла дыры.
То не пир среди чумы –
То чума – хозяйка пира.
|
