В пасмурную, серую комнату едва вливалась тонкая полоса вечернего солнца. Желтоватая дорожка укрывала темные, грязные обои и старую затертую мебель. В комнате было тихо, словно в гробу. Легкий запах плесени как-будто снова напоминал о грусти и неуютности помещения. На полу возле окна сидела девушка. Хоть бы кто увидел ее, ужаснулся и убежал бы как можно дальше от нее. Длинные черные волосы ее спуталось и покрывали почти всю фигуру. Тонкое тело согнулось в неестественной форме, запрятанное под толстыми складками плотной материи, из которой были сшитые кофта и юбка. Девушка немного подняла голову, из-под нависших волос мелькнули, будто два огонька карие глаза. В глазах отразились отчаяние и грусть. Обведя невидящим взглядом комнату, глаза остановились на солнечной полоске. На минуту девушка задумалась, и карие ее огоньки зажглись новым оттенком просветления. Но то была и не надежда и не радость, а просто новая мысль, новое вдохновение.

Растрепанный призрак достал маленький карандаш из своего кармана и начал царапать им что-то по краям обоев, которые отошли от стены. Но девушка вдруг напряглась и покинула свое дело. За дверью комнаты почувствовались голоса. В коридоре кто-то громко ссорился. Громкие вскрики перемешивались с плачем и нецензурным бранным словом. На некоторое время все стихло. Золотая дорожка исподволь сползла и исчезла за изгибом оконной рамы.

Казалась девушка задремала, но дверь резко отворились.
- Ельза, Ельза! Идиотка, почему ты снова на полу? Снова твои фантазии. Почему молчишь, скажи хоть что-то? Тебе плохо живется? Да тебе конечно плохо живется. Ты показываешь это всем своим видом. Ты мстишь мне за то, что я родила тебя на этот мир. Ну, извини мне, извини. - С сердцем промолвила мать Ельзы. - Ты точь-в-точь такая, как твой отец, равнодушная, бессердечная. Тебе совсем не жаль меня.
Женщина ухватилась за грудь и присела на стул. Ельза поднялась с пола и хотела что-то сказать матери.

- Не говори ничего. Мне не нужны твои извинения.
И иметь ушла громыхнув дверью.

Ельза возвратилась на прежнее место. Ее глаза блуждали по потолку, как вдруг она что-то припомнила. Тоненькая рука вытянула из другого кармана клочок бумаги. Девушка развернула его и начала внимательно рассматривать. Это была страница какого-то журнала, который дали почитать отцу Ельзи. Отец, отец. Он любил свою дочурку, но ненавидел ее мать. Неужели он не понимает, что разрушает ненавистью и ее, душу Ельзы. Так вот девушка просто вырвала ее. Как же долго пришлось ей объяснять, что произошло с журналом, но это стоило того. На странице содержалось изображение репродукции картины Василия Курелека "Лабиринт". Она снова и снова пересматривала его. Вот в яйцеобразной оболочке, которая больше напоминала материнское лоно, лабиринт человеческих судеб. Накопления маленьких равнодушных каморок, где притаились боль и тоска: женщина, прикованная к столбу, толпа с лозунгом "Война это мир", скомканная крыса, танцующие марионетки, тяжело больной, какие-то бедняги, оставленные на съедение воронам, безжалостному лезвию хирургов, смерти, похожей на скелет, который спрятался в шкафку. И еще, еще... Сколько страдания, сколько безысходности. Но теперь это не волнует девушку. Она смотрит вверх рисунка, где над всем сидит маленькое сгорбленно существо. Ельзе снова кажется, что существо шевелится, и какие-то знакомые черты появляются в нем. Ведь это же она, она!..

В комнате стало темно. Но девушка ощущает сегодня, что она не одинока. Кто-то есть в ее комнате, и она даже знает кто. Неделю назад сюда принесли старое зеркало из другого помещения. Но только Ельза знает его тайну. Замечательная тайна. В полночь из него выйдет замечательный парень и приласкает ее. Они до рассвета просидят вдвоем на холодном полу. А перед восходом солнца он грустно улыбнется и возвратится в свое блестящее неприветливое жилье.

Мать говорила у ее подруги, которая отдала зеркало, умер сын. Он покончил жизни самоубийством. "Такой же больной на голову, как и ты" - прибавила она.
Ельза легла в полный рост, протянув руки к ножкам своей кровати. На грудь ее, будто кто-то давил, и будто в них трепетала крыльями маленькая птичка. Вот если бы та птичка вырвалась из груди и полетела далеко, далеко. Туда, где бывает девушка в свои снах. И этой ночью ей снилось, что она снова на берегу моря. Солнце такое теплое и ласковое ласкает ее кожу. Позади ее античные руины, под ногами амфоры. Она садится в теплый мягкий песок и любуется морем. Иногда она слышит тихий шелест волн, а иногда воцаряется первозданная тишина, иногда она остается сама, а иногда ее зовут в бархатные брызги красивые парни и девушки. Но она не может пойти к ним, что-то держит ее. Грудь сжимает печаль, и она просыпается. Хорошо, что хоть минувшей ночи рядом был парень из зеркала.

Ельза рифмовала стих, который не успела написать на куске обоев:

Ти приходиш завжди непомітно.
І кладеш долоню на плече,
Темрява, примарне сіре світло,
І ніщо від нас вже не втече.
Час зупиниться у дзеркалі-зіниці
Вічність, мов комета промайне.
Серце, що було твердіше криці,
Наче віск затоплює мене.
Ти лиш привид у безмежжі ночі
Ти самотнє плісняве вчора
Вислови безглузді і пророчі
Але ти ж моє дзеркальне „Я”.
Ти моя душа, моя надія,
Мрія, що ховається і у сні,
Не лишай мене саму - зітлію.
Бо мої короткі темні дні.

Да не очень хорошо, но от всей души. А разве есть она эта душа? Говорили же ей, что она бездушная,... неразумная, невнимательная. А она просто любит иногда рифмовать.
В зеркале замерцала лунная дорожка, а в ней вырисовалась фигура парня. Ельза решительно поднялась и подошла к нему.

Объятие – самый сладкий подарок ночей. Они тихо сидели на полу, и казалось вместе искали себя в лабиринте.

Парень в конце концов тихо промолвил:
- Хочешь, я заберу тебя с собою?

Ельза ничего не ответила вслух, лишь карие огоньки засветились улыбкой. Парень наклонился и поцеловал девушку в тонкие розовые губы. И она ощутила, как бремя отпускает его грудь и маленькая птичка вылетает на волю.

Все изменилось вокруг: не было больше ни комнаты, ни зеркала, ни лунной дорожки. Ельза и парень сидели на берегу возле античных руин. Теплый ветер играл их волосами и длинными белыми тогами. Им хотелось погрузиться в море, но зачем торопиться? Лабиринт больше не имеет власти над ними. Они еще успеют войти в несравненное Море Вечности.